10 мая исполнится 100 лет со дня рождения Юлии Друниной. Имя и судьба этой смелой и красивой женщины оказались навсегда связаны с войной. Хотя стихи она начала писать ещё в школьные годы, именно война сформировала её как поэта и стала лейтмотивом её творчества.

Юлия Владимировна Друнина – известная русская поэтесса. Пронизанные нежностью и теплом, болью и достоинством, ее произведения были созданы на протяжении творческого пути длиной всего лишь в полвека. Особое место занимают стихи, посвященные незабываемым дням Великой Отечественной войны, когда поэтесса «…ушла из детства в грязную теплушку, в эшелон пехоты, в санитарный взвод».
Юлия Владимировна Друнина родилась 10 мая 1924 года. День рождения стал для нее особенно дорогим после 1945 года, ведь праздновался он на следующий день после Победы. Победы, которую старшина Друнина по праву могла назвать своею.

Нет, это не заслуга, а удача —
Стать девушке солдатом на войне,
Когда б сложилась жизнь моя иначе,
Как в День Победы стыдно было б мне…

Семья

Юлия Друнина родилась в Москве в семье педагога и библиотекаря. Училась в школе, где преподавал историю ее отец. Возвращалась в коммунальную квартиру, где они жили, и в которой мать после работы давала уроки музыки. Мать Юлии родилась в Варшаве. Кроме русского она владела польским, немецким языками. Человек она была непоследовательный, сумбурный, отношения у них с Юлей были крайне неровными. А отца Юля обожала. Он для нее был образцом справедливости, разума, порядочности.
«По-разному складываются отношения в семье. Для меня отец был не только отцом — он выполнял и роль матери. Перед сном я всегда повторяла: «Господи, сделай так, чтобы я умерла раньше, чем он». Конечно, ни в какого господа я не верила, но потребность в такой молитве была вполне объяснимой — любовь к отцу всегда сосуществовала у меня с вечной за него тревогой» (Ю.Друнина).
Чтение
В детстве Юлия Друнина любила читать и мечтала быть литератором.
«И самое большое, самое захватывающее счастье: чтение, сумасшедшее чтение запоем, тайком («хватит портить глаза!») в полутьме под лестницей, на подоконнике в коридоре, в школе на уроках под партой, ночью с фонариком под одеялом.
А читать я научилась в четыре года, каким-то неправильным, ненаучным способом. Природа (видимо, чтобы компенсировать за полное отсутствие памяти на лица) наградила меня патологически обостренной зрительной и слуховой памятью на все, что связано с чтением. Я невольно фотографировала в мозгу даже расположение строк, интервалы, знаки препинания.
Поэтому, прослушав несколько раз ту или иную сказочку и следя глазами за страницами, я вскоре ухитрялась «читать», не зная еще и букв. И так, незаметно для себя, выучилась грамоте.
Мне повезло. Первыми, самостоятельно прочитанными книгами были сказки Пушкина, Гоголя и… Гомера. Да, Гомера. Ведь «Одиссею» я воспринимала тоже как собрание захватывающих сказок — об одноглазом великане-людоеде, о злой волшебнице, превращающей путников в свиней, о коварных сиренах, заманивающих мореплавателей в пучину. И после этих шедевров — оглушительное впечатление от повестей Лидии Чарской!..» (Ю.Друнина).
Школьные годы

Юля хорошо училась в школе и занималась в литературной студии при Центральном доме художественного воспитания детей, помещавшейся в здании Театра юного зрителя.
«Моя великая эрудиция — от Гомера до Чарской — не помешала мне оказаться на самом последнем месте в своеобразном конкурсе для поступающих в школу. Параллельных классов в этой школе было великое множество, от «А» до «К», и ребятишек решили рассортировать по их умственным способностям.
Нам раздали бумагу, клей, краски и предложили склеить какие-то фигурки. Я тут же все перепутала и перемазалась с головы до ног в этом клее, в этих красках, разведенных моими горькими слезами.
В ту пору мне всего было шесть с половиной лет. Меня отдали в школу, где преподавал отец и куда определилась библиотекарем мать. Родителям было проще иметь меня перед глазами, чем оставлять одну дома. Потому так рано началась моя школьная жизнь.
Я попала в 1-й «К», если бы существовал 1-й «Я», быть бы мне в нем.
Чудно все-таки: возвратясь с войны, пройдя все, что положено солдату переднего края, в ночных кошмарах я упорно продолжала видеть… контрольную по математике. Отношения с точными науками сразу же сложились у меня абсолютно безнадежно» (Ю.Друнина).
Училась девочка хорошо, особенно легко ей давалась литература. В одиннадцать лет Юлия, смущаясь, показала отцу свои стихи. Тот прочел, пожурил слегка за недостаточно хорошие рифмы, но, в целом, одобрил увлечение дочери поэзией. А девочке уже и не нужно было ни папино, ни вообще чье бы то ни было одобрение: Юлия знала, была абсолютно убеждена — она станет поэтессой! Во что бы то ни стало! Стихи — это ее жизнь, ее стихия, ее воздух.
Первым литературным успехом юной поэтессы стала публикация её стихотворения «Мы вместе за школьной партой сидели…».
Мы рядом за школьною партой сидели,
Мы вместе учились по книге одной,
И вот в неотглаженной новой шинели
Стоишь предо мной.
Я верю в тебя, твоей воли не сломишь,
Ты всюду пробьёшься, в огне и дыму.
А если ты, падая, знамя уронишь,
То я его подниму.
Стихотворение было опубликовано в «Учительской газете», его передали по радио, а у Юли взяла интервью журналистка. Однако победа в конкурсе досталась другому участнику, что стало для честолюбивой и гордой Друниной большим ударом. Ударом, который заставил ее еще больше работать.
По дорогам войны

Жизнь Юли перевернула война. 17-летняя девушка записалась в добровольную санитарную дружину при Обществе Красного Креста, работала в госпитале. Когда немцы подходили к Москве, Юлия выезжала на строительство оборонительных сооружений под Можайском. Здесь она впервые в жизни попала под бомбёжку, после которой потерялась и отстала от своей группы. Девушка блуждала до тех, пока не наткнулась на солдат пехотного полка, которым нужна была санитарка. Так Юля оказалась на фронте. Первый бой, первое окружение, первый прорыв к своим, в ходе которого погибали её товарищи…
«В конце сентября дивизия оказалась в кольце. Почему это произошло, почему вообще началась катастрофа всеобщего отступления?.. У нас, окруженцев, не было времени задумываться — нужно было действовать. Меня спасло то, что я не отходила от комбата. В самом безнадежном, казалось бы, положении он повел батальон на прорыв. Двадцать три человека вырвались из окружения и ушли в дремучие можайские леса. Про судьбу других не знаю…
Через три года, на госпитальной койке, я напишу длинное вялое стихотворение о том, как происходил этот прорыв. Начиналось оно так:
«В штыки!» — до немцев двадцать — тридцать метров.
Где небо, где земля — не разберешь.
«Ура!» — рванулось знаменем по ветру,
И командир наш первым вынул нож.
И еще пятьдесят строк. В окончательном варианте я оставила лишь четыре:
Я только раз видала рукопашный,
Раз — наяву и сотни раз — во сне.
Кто говорит, что на войне не страшно,
Тот ничего не знает о войне.
Это я к тому, какой ценой приходится порой платить за четыре строчки…» (Ю.Друнина).
Ей удалось вернуться в Москву. Юную санитарку, попавшую на фронт волею обстоятельств, в армии оставлять не собирались, однако сама она снова рвалась в бой.
Поехать в эвакуацию, в Тюменскую область, заставило тяжёлое состояние отца, перенёсшего инсульт. Владимир Павлович Друнин умер через несколько месяцев, в начале 1942 года, на руках дочери.
После этого Юля решила вернуться на войну и отправилась в Хабаровск, где стала курсантом Школы младших авиационных специалистов.
Военные казармы и армейская дисциплина — реальность, которая напрочь выбивает из головы все романтические веяния. Но романтичная москвичка достойно пережила эту перемену жизни. Куда больше её расстроила новость о том, что после окончания школы выпускниц ждёт не фронт, а запасной полк. Юля узнала, что на фронт отправят тех, кто имеет медицинские навыки, и предъявила командованию свидетельство об окончании курсов медсестёр.
И уже вскоре она становится санинструктором 667-го стрелкового полка 218-й стрелковой дивизии.
Я пришла из школы в блиндажи сырые,
От Прекрасной Дамы в «мать» и «перемать»,
Потому что имя ближе, чем «Россия»,
Не могла сыскать.
Работа медсестры на фронте — спасать израненных, искалеченных мужчин, которых нужно выносить с поля боя под вражеским огнём. И юные девочки выносили, спасая сотни, тысячи жизней, а когда было нужно, сами вступали в бой с безжалостным, страшным врагом.
«Впечатлительная московская девочка начиталась книг о героических подвигах и сбежала от мамы на фронт, — пишет командир санвзвода Л. Кривощеков. — Сбежала в поисках подвигов, славы, романтики. И, надо сказать, ледяные окопы Полесья не остудили, не отрезвили романтическую девочку. В первом же бою нас поразило ее спокойное презрение к смерти… У девушки было какое-то полное отсутствие чувства страха, полное равнодушие к опасности. Казалось, ей совершенно безразлично, ранят ее или не ранят, убьют или не убьют. Равнодушие к смерти сочеталось у нее с жадным любопытством ко всему происходящему. Она могла вдруг высунуться из окопа и с интересом смотреть, как почти рядом падают и разрываются снаряды… Она переносила все тяготы фронтовой жизни и как будто не замечала их. Перевязывала окровавленных, искалеченных людей, видела трупы, мерзла, голодала, по неделе не раздевалась и не умывалась, но оставалась романтиком…».
Зина Самсонова
В боях на территории Белоруссии близ поселка Озаричи погибла близкая подруга Юлии — медсестра Зинаида Самсонова, впоследствии Герой Советского Союза. Именно ей Друнина посвятила одно из проникновенных своих стихотворений — «Зинка».

Знаешь, Зинка, я против грусти,
Но сегодня она не в счет.
Где-то в яблочном захолустье
Мама, мамка твоя живет.
У меня есть друзья, любимый,
У нее ты была одна.
Пахнет в хате квашней и дымом,
За порогом бурлит весна.
И старушка в цветастом платье
У иконы свечу зажгла.
Я не знаю, как написать ей,
Чтоб тебя она не ждала…
26-27 сентября 1943 года, в тяжелые дни боев, когда немцы предпринимали по 8 атак ежедневно, Зинаида Самсонова находилась на первой линии. Под минометным и пулеметным огнем противника она вынесла из боя 30 человек раненых бойцов и офицеров и переправила их на левый берег.
«В одной из атак на Холмы была убита Зинаида Самсонова, Зинка — девушка, о которой на нашем фронте уже ходили легенды:
На переднем, где все герои,
Где медали вручает смерть,
Все же имя ее простое
Стало ярче других гореть.
Не до песен в боях пехоте —
Нам бы лучше поесть, поспать…
Но о Зинке из третьей роты
Стали песни в полку слагать…
Эти восемь строк я исключила из окончательной редакции своего стихотворения «Зинка». По чисто литературным соображениям (ну, например, что за рифмы «пехоте — роты», «поспать — слагать»?). Однако восьмистишие это свято отразило истину. Недаром солдаты острили, что «Зинка командует батальоном!» Она всегда была впереди, а когда впереди девушка, можно ли мужчине показать свой страх? И тот, кто вдруг заколебался, кто не в силах был подняться под ураганным огнем, видел перед собой спокойные серые глаза и слышал чуть хрипловатый девичий голос: «А ну, орел, чего в землю врос? Успеешь еще в ней належаться!»
В батальоне нас, девушек, было всего две. Спали мы, подостлав под себя одну шинель, накрывшись другой, ели из одного котелка — как тут не подружиться?
Немного времени отпустила нам на дружбу война, но ведь даже по официальной мерке один день на фронте засчитывается за три. А бывает, что и за всю жизнь не переживешь того, что за день или даже за час в бою…
Зина умерла, так и не узнав, что ей присвоено звание Героя Советского Союза»
Первое знакомство с фашистом
Первое своё знакомство с живым фашистом она вспоминала в автобиографической повести «С тех вершин».
«Полковая разведка притащила «языка». Перед тем как передать его в штаб, ребята попросили меня «чуток отремонтировать фрица». «Фриц» — молодой обер-лейтенант — лежал на спине с закрученными назад руками. Светловолосый, с правильными резкими чертами мужественного лица, он был красив той плакатной «арийской» красотой, которой, между прочим, так не хватало самому фюреру. Пленного даже не слишком портили здоровенная ссадина на скуле и медленная змейка крови, выползающая из уголка рта. На секунду его голубые глаза встретились с моими, потом немец отвёл их и продолжал спокойно смотреть в осеннее небо с белыми облачками разрывов — били русские зенитки (разрывы немецких снарядов были чёрными). Что-то вроде сочувствия шевельнулось во мне. Я смочила перекисью ватный тампон и наклонилась над раненым. И тут же у меня помутилось в глазах от боли. Рассвирепевшие ребята подняли меня с земли. Я не сразу поняла, что случилось. Фашист, которому я хотела помочь, изо всей силы ударил меня подкованным сапогом в живот…» (Ю.Друнина)
Сентиментального отношения к побеждённым у неё никогда не было и прощать немцам она не собиралась. Выступая уже в 60-е в Западной Германии на вопрос немца, который тоже воевал, как она умудрилась на фронте сохранить такую красоту и женственность, он вот, например, до сих пор не оправился от тех ужасов, — отрезала: «Это потому, что мы с вами были по разные стороны фронта».
Миллиметры жизни
В боях за Латвию Ю.Друнина получила тяжелое ранение в шею. Она не поняла серьёзности раны, просто перебинтовав шею, и продолжила спасать чужие жизни. В какой-то момент силы вдруг оставили её, ушло сознание. Она очнулась на больничной койке, а склонившийся над ней врач только покачивал головой. Осколок находился в нескольких миллиметрах от сонной артерии — ещё чуть-чуть, и конец.
«Когда в санвзвод добрался с передовой легкораненый боец с приказом комбата прислать санинструктора, я решила идти напрямки, через поле. Не помогли уговоры товарищей. Я сняла ушанку, чтобы видны были волосы, сменила ватные брюки на защитного цвета юбку, перекинула через плечо сумку с красным и в рост медленно пошла через поле.
Это было не безумием отчаяния, не равнодушием предельной усталости. Я почему-то твердо верила, что снайпер не станет стрелять в девчонку-медсестру.
И чудо свершилось — поле промолчало…
Вскоре отнюдь не при героических обстоятельствах (забежав в погреб полуразрушенной хаты, я набивала котелок кислой капустой для раненых) и меня ранило — в шею впился крохотный осколок от разорвавшейся перед хатой мины. Ранение поначалу показалось мне пустяковым, я попыталась сама вытащить осколок, но не смогла. Дело осложнялось тем, что рядом проходили кровеносные сосуды. Задень их, вызовешь опасное кровотечение.
Из госпиталя меня отправили домой. В свидетельстве о болезни (сохраняю орфографию подлинника) было написано: «Неокрепшие рубцы шеи после ранения, остаточн. явления правосторонней плевропневмонии, малокровие, упадок питания. На основании ст. 25 гр. I расписания болезней приказа НКО СССР 1942 г. за № 336 признано: негоден к военной службе с исключением с учета. Инвалид 3 группы 6 мес. Следовать пешком да может. В сопровождающем нет, не нуждается» (Ю.Друнина).
Эхо войны
После ранения санинструктор Друнина была признана инвалидом и комиссована. Вернувшись в Москву, она попыталась поступить в Литературный институт, но строгая комиссия её не приняла.
Оставаться в столице, пока идёт война, Юля не хотела и всеми правдами и неправдами вновь прорвалась на фронт, попав в 1038-й самоходный артиллерийский полк 3-го Прибалтийского фронта. Вместе с полком она освобождала Псковскую область и Прибалтику. В ноябре 1944 года после тяжёлой контузии Юлию Друнину комиссовали окончательно. Войну она закончила старшиной медицинской службы с орденом Красной Звезды и медалью «За отвагу» на груди.
Она вернулась в Москву и снова пришла в Литинститут, посещала занятия, хотя формально принять её в середине года не мог никто.

Её первым мужем стал сокурсник по Литинституту, такой же комиссованный по ранению солдат Николай Старшинов. В 1946 году у пары родилась дочь Елена. Жила семья поэтов-фронтовиков небогато, в заботах о дочери Юлия вынуждена была отложить учёбу в Литературном институте, которую завершила только в 1952 году. К тому времени имя поэтессы Юлии Друниной уже было хорошо известно.
В 1948 году сбылась великая мечта Юлии Друниной, мечта детства. Она взяла в руки свою первую книгу! Тоненький сборничек, изданный тиражом в 5000 экземпляров. Сборничек, который навсегда запечатлел в поэзии образ друнинской девушки-санинструктора:
Какие удивительные лица
Военкоматы видели тогда!..
Все шли и шли они —
Из средней школы,
С филфаков,
Из МЭИ и из МАИ —
Цвет юности,
Элита комсомола,
Тургеневские девушки мои!
В 1952 году по рекомендации Александра Твардовского Юлию приняли в Союз писателей СССР. Она стала признанным поэтом.
Николай Старшинов вспоминал: «Я боюсь и избегаю громких слов, но тут должен совершенно честно сказать, что человека, который более искренне и глубоко любил бы свою Родину – Россию, чем Юлия Друнина, за свою жизнь не встречал».
Только вдумайтесь, вслушайтесь в имя «Россия»,
В нем и росы, и синь, и сиянье, и сила.
Я бы только одно у судьбы попросила –
Что бы снова враги не пошли на Россию.
Счастье в браке
Война изменила Юлию Друнину, но не сломала. Она оставалась женственной, романтичной, что удивляло тех, кто знал её только по стихам о войне с их пронзительной правдой и болью.
«До войны я не переносила вида крови, но на фронте ни разу не вспомнила об этом. Даже при виде самых страшных ран — развороченных животов, расколотых черепов…
В каком же все-таки невероятном, нечеловеческом напряжении жили мы там! А когда оно отпустило — вернулись реакции мирной жизни. И боязнь темноты, между прочим, тоже вернулась. А на фронте этой темноты я не могла дождаться — ночью не бомбят прицельно, не бьют прямой наводкой. Словно не было этих четырех страшных и прекрасных лет, словно осталась я где-то там — на школьном выпускном вечере 21 июня сорок первого года. Судьбу поэтов моего поколения можно назвать одновременно и трагической, и счастливой. Трагической потому, что в наше отрочество, в наши дома и в наши такие еще не защищенные, такие ранимые души ворвалась война, неся смерть, страдания, разрушение. Счастливой потому, что, бросив нас в самую гущу народной трагедии, война сделала гражданственными даже самые интимные наши стихи». (Ю.Друнина)

В 1954 году Юлия Друнина на сценарных курсах при Союзе кинематографистов познакомилась с Алексеем Каплером. Брак Юлии Друниной и Алексея Каплера продлился без малого двадцать лет, и эти годы поэтесса считала самыми счастливыми в своей жизни. Брак Юлии Друниной и Алексея Каплера продлился без малого двадцать лет, и эти годы поэтесса считала самыми счастливыми в своей жизни.
Она продолжала плодотворно работать, её известность и популярность в стране была велика, к боевым медалям прибавились ордена «Знак Почёта» и Трудового Красного Знамени.
В 1979 году не стало Алексея Каплера. От этой утраты оправиться до конца Юлия Друнина так и не смогла.
Лишившись опоры, Юлия Владимировна осталась один на один с реальной жизнью:
Как страшно теперь просыпаться!
Как тягостно из Небытия
В Отчаянье вновь возвращаться —
В страну, где прописана я.
Весь мир превратился в пустыню,
Все выжжено горем дотла.
Какой я счастливой доныне,
Какой я счастливой была!..
Это строки из поэмы «03», посвященной Каплеру. Поэма звучит как реквием по самой себе, будто уже тогда похоронила себя вместе с мужем под черной гранитной плитой на старокрымском кладбище…
Выбравшая смерть
В 1990 году Юлия Друнина стала депутатом, много выступала в прессе с публицистическими статьями, призывала сохранить всё лучшее, что было в уходящей эпохе. О своём депутатстве она говорила так: «Единственное, что меня побудило это сделать, — желание защитить нашу армию, интересы и права участников Великой Отечественной войны и войны в Афганистане». Это было ей уже не под силу. 1991-й год, ознаменовавшийся развалом Советского Союза, Юлия Друнина пережить не смогла. Её последнее стихотворение выражало чувства, овладевшие ею:
Ухожу, нету сил. Лишь издали
(Всё ж крещёная!) помолюсь
За таких вот, как вы, — за избранных —
Удержать над обрывом Русь.
Но боюсь, что и вы бессильны.
Потому выбираю смерть.
Как летит под откос Россия,
Не могу, не хочу смотреть!
О ее душевном состоянии в это время лучше всего говорит одно из писем, написанное перед смертью: “Почему ухожу? По-моему, оставаться в этом ужасном, передравшемся, созданном для дельцов с железными локтями мире такому несовершенному существу, как я, можно, только имея крепкий личный тыл… А я к тому же потеряла два своих главных посоха – ненормальную любовь к Старокрымским лесам и потребность творить… Оно лучше – уйти физически неразрушенной, душевно несостарившейся, по своей воле. Правда, мучает мысль о грехе самоубийства, хотя я, увы, неверующая. Но если Бог есть, он поймет меня…”
21 ноября 1991 года Юлия Друнина закрылась в своём гараже на даче, завела свой «Москвич», села в него, приняла снотворное и уснула навсегда, отравившись выхлопными газами.

Юлию Владимировну Друнину, согласно её последней воле, похоронили на Старокрымском кладбище, рядом с Алексеем Каплером. Именно в Крыму, в Коктебеле, они отдыхали вместе в свои самые счастливые дни…
Крымские астрономы Юлия и Николай Черных назвали одну из далеких планет Галактики именем Юлии Друниной. И это стало лучшим памятником поэту: свет далекой звезды, свет, пронзающий время и расстояния, негасимый свет…
 
Список источников
1. Алешин, А. Жизнь и смерть Юлии Друниной// Независимая газета. – URL: https://www.ng.ru/style/1999-12-25/16_drunina.html (дата обращения 18.04.2024).- Текст электронный.
2. Багирова, Л. Сломанное копье. Как жила и творила Юлия Друнина? // URL: https://www.shkolazhizni.ru/culture/articles/100645/ (дата обращения 18.04.2024).- Текст электронный.
3. Друнина, Ю. С тех вершин//Библиотека электронной литературы.- URL: https://litresp.ru/chitat/ru/Д/drunina-yuliya-vladimirovna/proza-19661979/1(дата обращения 18.04.2024).- Текст электронный.
4. «Зинка»: кому посвящено одно из самых трогательных стихотворений Юлии Друниной?// Зелёная книга. –URL: https://dzen.ru/a/YAq9ZhGvhFcLBYbs (дата обращения 18.04.2024).- Текст электронный.
5. Литература и язык: Энциклопедия.- М.:ЗАО «РОСМЭН-ПРЕСС», 2008.-584.-584с.
6. Мышенков, С. Добрым словом вспоминаем советскую поэтессу Юлию Друнину// РУСО. – URL: https://csruso.ru/nashi-universitety/nauchnyj-ateizm/dobrym-slovom-vspominaem-sovetskuju-pojetessu-juliju-druninu/ (дата обращения 18.04.2024).- Текст электронный.
7. Не забываются такие лица // Литературная газета.- URL: https://lgz.ru/article/ne-zabyvayutsya-takie-litsa/https://lgz.ru/article/ne-zabyvayutsya-takie-litsa/ (дата обращения 18.04.2024).- Текст электронный.
8. Сидорчик, А. Солдат с душой романтика. Юлию Друнину убила не война, а гибель державы // URL: https://aif.ru/society/history/soldat_s_dushoy_romantika_yuliyu_druninu_ubila_ne_voyna_a_gibel_derzhavy (дата обращения 18.04.2024).- Текст электронный.
9. Шутемова, Н.И. Литературный вечер-портрет, посвященный творчеству Юлии Друниной «Юность моя в огне» // URL: Библиотека школы https://www.1urok.ru/categories/4/articles/24752 (дата обращения 18.04.2024).- Текст электронный.

Зам. директора по работе с детьми
З.А.Косьянова